Временная музейная выставка «Люди Северного края»

Выставка посвящена периоду начала ХХ века, а именно временам пребывания уральского исследователя русского Севера Владимир Петрович Евладов, который побывал на Ямале три раза. В 1926году он уезжает в свою первую экспедицию на Ямал – топографом передвижного лечебного отряда Уральского облздравотдела. В то лето на оленях и пешком было пройдено около 300км – от Нового Порта до озера Ярро-то и далее на юг к пескам Пуйко на Оби. Вторая – в 1928 – 1929 годах руководил знаменитой сегодня крупной научно-исследовательской экспедицией, направленной на полуостров уральским облисполкомом «для всестороннего изучения политико-экономического состояния, жизни, быта, обычного права ямальских кочевников, флоры, фауны, оленеводства, пушного и рыбного промыслов, товарно-меновых отношений, производства и потребления, работы торгово-заготовительных организаций…» и в 1935 – 1936 годах. Тогда он провёл зиму на фактории Дровяной, во время Северо-Обской ихтио¬логической экспедиции Всесоюзного Арктического института, научным сотрудником которого являлся. Спустя десятилетия «Ямал харютти (Ямальский житель), «нэво Хо-риче» (Лысая голова), как с теплотой называли Евладова ненцы, «вернулся» в полюбившийся край.

На выставке представлены ненецкая одежда, предметы быта (мужские и женские), фотокопии фотографий с экспедиций В.П. Евладова в начале 20 века.

Экспедицией В.П.Евладова были проведены первые топографические съемки местности ряда внутренних районов Ямала, дано детальное описание сезонных мест расселения, путей кочевок ямальских ненцев, их оленеводства, морского зверобойного и охотничьего промыслов. Ярки и талантливы этнографические зарисовки культуры и быта коренных ямальцев, основателен и оригинален анализ их традиционных «внутренних» социально-экономических отношений.

По материалам и впечатлениям Ямальской экспедиции Евладов написал книгу «В тундрах Ямала», опубликовал научные статьи, небольшие рассказы и повести в журналах «Уральский охотник», «Уральский следопыт», в журнале «Вопросы Арктики» издал карту Ямала.

В то время коренных жителей Ямала, ненцев, еще называли по-старому «самоеды». Этот термин фигурирует в дневниках и отчетах экспедиций Евладова и на всех сделанных им подписях к фотографиям.

«Самоеды Ямала давно знали о нашем прибытии, оказывали всяческое содействие, проявляли предупредительность и внимание. Ни тени недовольства приездом незваных гостей, ни тени страха перед “начальством” не наблюдалось. Дети, и те ожидали нас. В одном месте навстречу нам выехал восьмилетний мальчик. Отец его объяснил, что мальчик никогда еще не видел русских и боялся, как бы они не проехали мимо. Он выехал звать нас к себе в гости».

«Ненцы считали Белый “святым островом” и делали все, чтобы воспрепятствовать появлению на нем русских...На мое заявление о поездке на остров Белый Нгедруй Ядне сказал, что лодок нет и ехать нам нельзя. Я почувствовал в его объяснениях явное нежелание пустить нас на остров и решил тактику дипломатии и обходных путей оставить сразу:

— Послушай, вэйсако (старик — нен.), что я тебе скажу.

— Скажи, послушаю, чего плохого?

— До нас здесь были два русских человека, одного ты не помнишь, а другого знаешь. Обоим этим людям не давали проехать на Белый остров. Теперь ты мне говоришь, что нет лодок и я ехать тоже не могу. Большой выборный начальник, который послал нас сюда, велел поехать на Белый остров, и я должен там быть. Будешь ли ты мне помогать или нет — все равно я там буду.

— Как терпишь (употребляется ненцами в значении “можешь”, “способен”), если лодок нет?

— Вон у тебя три калданки (легкая долбленая лодка для переправы через речки) я видел на нартах. Наверное, ты их не пожалеешь, а я свяжу их плотом, поставлю парус и подожду ветра...

— Так не терпишь, вода большая, другого берега не видно….

Ненцы не пускали чужих на Белый остров. Они считали, что там живет главный бог Сэру Ирику — Белый старик и много других идолов. Самоеды боялись, что чужие будут трогать, разорят священные места и, в общем, осквернят святую землю своим присутствием. И все же Евладов договорился.

- Вэйсако, скажи всем, что мы приехали сюда не для богов, а для людей. Богов ваших мы не только трогать, даже смотреть не будем, если по дороге не попадутся. На острове нам нужно посмотреть, много ли диких оленей осталось, долго ли они вас кормить будут.

Много еще было разговоров у нас, пока старик наконец сказал:

— Однако, тебе надо помогать.

— Как будешь помогать, раз лодок нет?

— Одна-то лодка есть, вчера пришла.

— Ну, вот вижу, что ты настоящий друг, так и скажу большому начальнику.

— Я тебе дам сына, пусть едет с вами. Он все знает на острове, он стреляет хорошо, вот он сидит...

Итак, лодка получена, а с нею и надежные проводники. Дорога на Белый открыта!»

Евладов рассказал о плавании к проливу Малыгина и посещении острова Белого. “Северной” группой были собраны сведения о ямальской популяции дикого северного оленя, о ненецких промыслах “дикаря” на острове. Собраны материалы к карте северной части Ямала и острова Белого, записана ненецкая топонимика внутренней части Белого острова. Случайно Евладову удалось побывать у жертвенников на западном побережье острова, а затем ненцы позволили осмотреть главную святыню - жертвенник хозяина острова, покровителя диких оленей Сэру Ирику. Возможно, Евладов и Спицин были первые европейцы, лично познакомившиеся с “белым дедушкой”.

Из-за нехватки хлеба путешественники были вынуждены отказаться от попытки пересечь остров пешком с юга на север - 70-80 километров по болотистой тундре. О северном береге ничего не могли сообщить им и ненцы, которые вообще туда не ходили. Перед отъездом с острова на высоком мысе Вангутта-Сале был сооружен памятный знак экспедиции. Единственный раз за всю экспедицию было предложено дать новое географическое название - мыс Сидя-Хаген-Сале (”два святых мыса”) назвать мысом Житкова, так как это та точка острова, куда он выехал на оленях весной 1908 года.

30 августа возвратились на материк. Были продолжены хозяйственные описания и бюджетные опросы оленеводов, собирались сведения об охоте на дикого оленя и морских промыслах в проливе Малыгина. Осматривались ягельники на предмет возможности выпаса крупных оленьих стад в арктической тундре и зимой. Евладову удалось побывать и сфотографировать главный жертвенник Яумал-Хэ.

Евладов, зная о готовящейся экспедиции молодых ученых-ленинградцев, беспокоился, не застав их в августе у пролива Малыгина, а еще больше был обеспокоен, встретив их в октябре и узнав сложившуюся ситуацию и их планы.

5 октября экспедиции расстались. Котовщикова, Чернецов, Ратнер и Вася Терентьев возвратились к своей базе на Марре-Сале, а Евладов и его товарищи остались в лагере на Ней-То, ожидая хорошего снежного пути для кочевки на юг. Обратный путь экспедиции Евладова проходил вдоль восточного берега озера Ямбу. Здесь был осмотрен древний русский волок из Ямбу в Ней-То. Промеры перешейка и пробы грунта брались с практической целью - думали о возможности восстановления “малого судоходства” по древнему пути.

Последний месяц кочевок был особенно труден из-за отсутствия продовольствия. Питались одним мясом, на десерт - чай с заплесневелыми сушками.

В конце декабря отряд возвратился в Обдорск. Там в эти дни проходил районный съезд Советов. Евладов принял участие в заседаниях сначала в качестве гостя, а затем делегата с решающим голосом. В начале февраля, закончив сборы, Евладов и Королев выехали к зимним стойбищам ямальских ненцев на реке Ерудей, а охотовед Спицин - в Березовское лесничество на Казым, Полуй, Куноват. Здесь они встретились со своими старыми знакомыми с Ямала.

У Евладова со многими оленеводами сложились самые теплые, дружеские отношения. Ему не раз приходилось слышать: “Ты, однако, самоедин - говоришь, как мы, ешь сырое мясо с нами вместе, нашу одежду носишь. Наш ты, однако. Другие сырое мясо и кровь пить не терпят”.

От ненцев он получил прозвище Ямал Харютти (ямальский житель), иногда его дружески величали Гайво Хо-риче (лысая голова). Авторитет начальника экспедиции у коренных жителей тундры был велик. К нему издалека ехали с просьбами о помощи, приходили за советом, приглашали на семейные праздники